Шанс-2 - Страница 66

Поэтому по зрелому размышлению, вместо посиделок, направил свои стопы к Мотре и к ее ученицам. Нужно было им зерна подвезти, чтоб хватило на всю новую ораву, и расспросить в спокойной обстановке обеих, что они знают о таких как я. Мне нужна была любая информация, которая помогла бы разобраться, как нам, мне и Богдану, осознанно объединять сознания, или, по крайней мере, как мне в нужный момент, добавить Богдану логический аппарат и словарный запас, так, чтоб разница между нашими личностями не бросалась в глаза. Второй немаловажный вопрос, который давно пора было выяснить у Мотри, как она оценивает шансы того, что у Богдана, когда-нибудь, поменяется образ мышления, с эмоционального, на нормальный, и что для этого нужно сделать.

Последние несколько дней установилась ясная, очень холодная погода. Середина января, крещенские морозы. Все вокруг застыло и замерло скованное холодом. В неподвижном морозном воздухе стояла звенящая тишина, в которой каждый звук разносился на километры. Застыли и все мои начинания, только винокурня дымила без перерыва. Мороз загнал домой лесорубов, Степан с отцом забросили детали к лесопилке, даже батя в кузню не появлялся. Все сидели по домам, пережидая морозы, бабы пряли пряжу, мужики что-то строгали, мастерили, пили бражку и клепали детей. Молодежь балдела на посиделках, и только я был лишний на этом празднике жизни.

Так дальше продолжаться не могло. Эти несколько недель зимы и снега, вынужденного относительного бездействия, вымотали сильнее, чем стычки и походы. И самое противное, это моя паранойя, постоянно зудящая в голове, что количество непоняток связанных со мной, очень скоро перейдет в качество. И это новое качество мне не понравится.

Такие мысли бродили в моей голове, когда торопил коней на узкой лесной дороге, окруженной застывшими и звенящими от мороза величественными деревьями, и только изредка, доносившийся из леса треск дерева, нарушал монотонный скрип полозьев моих саней. Единственное что не могло не радовать, езды было не больше чем на час, и возможно, я не успею за это время отморозить себе чего-то существенного.

– Здравствовать вам всем! Зерна привез. Покажи Мотря, куда его складывать, а вы, девки, тоже одевайтесь, поможете мне с воза мешки на плечи закидывать.

– Что, сам не возьмешь, бугай здоровый? – Нежно поздоровалась со мной младшая, не подымаясь с лавки.

– И тебе здравствовать, гость нежданный, – недовольно глянув на Ждану, что открывает свой рот без спросу, ответила Мотря. – Зачастил ты к нам. Ну хоть про гостинцы не забываешь, можно и потерпеть пока. Ждана, иди покажи, и на возе поможешь мешки подавать. – Недовольно скривившись, Ждана пошла одеваться. После того как мы вернулись обратно, и меня посадили за стол украшенный небольшим бочоночком, случайно оказавшимся в телеге, был задан закономерный вопрос.

– Ну, давай рассказывай, что за печаль тебя, в этот раз, к нам привела.

Путаясь и сбиваясь на частности, пытался донести до них, что меня тревожит, и чего мне в этой жизни не хватает. Мотря, мои проблемы понимать отказывалась, мол, надо тебе, вот и работай, кроме вас двоих с Богданом, никто в вашу голову не влезет, и вам не поможет. Две другие красавицы сидели с выражением, мы, мол, знаем, но ничего не скажем, пока нас не попросят. Поскольку Мотря этот цирк не замечала, пришлось обратить ее внимание на присутствующих.

– Погоди, Мотря, послушай. Девки твои что-то знают, да говорить не хотят. Любава, та меня видела первый раз, а имя сразу сказала, мол, не Богдан ты, а Владимир. И Ждана поняла, что двое нас в этом теле, хоть и не с чего было.

– Рассказывайте, – коротко приказала Мотря.

– Меня мать не учила, сестру мою старшую учила, пусть земля ей будет пухом, – Любава кивнула в сторону Жданы, – ее спрашивай, ее учили, как вторую душу заманивать.

– То, что я знаю, ему без надобности, – как всегда приветливо буркнула Ждана, но под требовательным взглядом Мотри рассказала немало интересного и поучительного.

Маменька ее покойная была любительница вылавливания неприкаянных душ, и широко применяла этот терапевтический прием в тех случаях, когда уже не было другого выхода. Принцип был правильным, не поможет, ну так не одна душа, а две отойдут, какая разница. Но часто помогало. Видимо будило сие действие скрытые силы организма, он начинал бороться со смертельной болячкой, и довольно успешно. Естественно дальше возникал вопрос, куда девать второе сознание, и что с ним делать. Тут тоже была отработана незамысловатая, но действенная методика, вытекающая из вечного принципа, "Мавр сделал свое дело, мавр может уходить". Хозяину тела предписывалось растворить чужое сознание в своем, а что не растворяется, задвинуть подальше, и не выпускать оттуда ни под каким предлогом. Это, помимо выздоровления, увеличивало физическую силу, реакцию, выносливость, поэтому воины, а в основном такой процедуре подвергались лишь взрослые воины с устоявшейся психикой, оставались такой терапией крайне довольны, и щедро платили.

Но ничего в этом мире не бывает за так, в данном случае, побочными явлениями были проблемы с характером пациента. Он необратимо портился. Нелюдимость, вспыльчивость, повышенная агрессивность, жестокость, кровожадность, лишь некоторые из черт, сразу проявляющиеся после вышеозначенных процедур. Но самое неприятное было не это. Все-таки пациенты, и до того, значительно отличались от ангелов, и вышеперечисленные черты, в их среде недостатками не считались. Хуже всего было то, что со временем, по прошествию нескольких лет, они теряли над собой контроль, и слетали с катушек. Как правило, это бывало в бою с врагами и проходило незамеченным, впасть в боевую ярость и погибнуть, в этом не было ничего необычного. Но когда это происходило в корчме во время попойки, и от их рук гибли товарищи, такое, безусловно, не могло остаться незамеченным. Рано или поздно кто-то обязан был ответить за это, и нетрудно догадаться, почему Ждана осталась сиротой, и была вынуждена скрываться.